ОБУВЬ

Как-то раз одна молодая девушка пришла в гости к подруге, которая недавно переехала в новую квартиру. В прихожей у двери девушка заметила мужские ботинки. Зайдя в гостиную, она начала подкалывать подругу: «Ну, где спрятала мужика?». Та в недоумении ответила, что она дома одна. Удивлённая девушка вернулась в прихожую. Ботинок там уже не было.

Пока подруга накрывала на стол, гостья сидела и смотрела телевизор. Передачи были неинтересными, поэтому она через пару минут выключила телевизор и вздрогнула — в чёрном экране отражался человек, который стоял возле неё, свесив голову на грудь. Девушка судорожно оглянулась, но в комнате никого, кроме неё, не было. Испугавшись, она пошла на кухню. Подруге ничего не сказала, решив, что ей просто показалось.

Позже, уже собираясь уходить, девушка вышла в прихожую и увидела там у входа огромную кучу обуви. Она обратила внимание подругу на это, но та лишь посоветовала ей перестать дурачиться. Чувствуя неладное, гостья вновь пошла в гостиную и посмотрела на экран выключенного телевизора.

В отражении комната была заполонена целой толпой людей, которые стояли возле девушек, свесив головы.

Утопленник

Эта история основана на реальных событиях, и на самом деле произошла с нашими друзьями в июне 2006 года.Мистики в ней нет, но от самого факта муражки по коже бегают.
В один из июньских дней, когда особенно было жарко, друзья решили поехать на природу ,развеяться,а заодно отметить сдачу последних экзаменов. Выбрали речку почище ,да и пристроились – шашлычки на мангале, пиво,песни под гитару и т.п. Пошли купаться. Костик с Игорьком наплавались и вылезли на берег,дабы заняться шашлыками.Уж очень есть хотелось!
А Катя продолжала купаться. И вот представьте себе такую картину – плывет абсолютно спокойно, но внезапно возникает такое чувство, что рядом с ней кто-то есть.Стойкое такое ощущение. Катя останавливается, смотрит вокруг, вроде бы и нет никого, думает : «Показалось,ну с кем не бывает» ,и продолжает плыть дальше. Чувство чьего-то присутствия тем ни менее не оставляет ее. Боковым зрением она вроде бы замечает чью-то голову, выныривающую из воды, снова озирается по сторонам-опять нет никого, только мелькнуло в глубине что-то светлое. И вдруг ногой она прикасается к чему-то холодному и скользкому.
Для успокоения Катя убеждает себя, что это была рыба или какое-нибудь земноводное.Но все равно сильно испугалась,и стремительно рванула на берег.Когда вышла, рассказала друзьям, они,конечно,посмеялись, сказали, что Катя,наверно,много выпила и зажарилась на солнце,и отправились домой.
Вечером смотрят программу про чрезвычайные происшествия в нашем городе.Примерно неделю назад,или чуть больше молодая,светловолосая девушка сбросилась с моста в красивом,вечернем платье.В тот день был выпускной бал.Парень,которого она любила,изменил ей,весь вечер танцевав с другой.Скорее всего именно по этой причине девушка покончила с собой.Ее выловили в той же речке,где как раз сегодня купались ребята.Парням было уже не до смеха,а Катю сама мысль о том,что она плавала с трупом,и даже дотрагивалась до него,повергла в шок.В воде утопленница уже была как минимум 6 дней,после чего выплыла на поверхность и встретилась с Катей.С тех пор Катюша хоть и ходит на речку,но только на бережку лежит,а в воду ни-ни.

Письмо

Писатель Евгений Петров имел странное и редкое хобби: всю жизнь коллекционировал конверты... от своих же писем! Делал он это так - отправлял письмо в какую-нибудь страну. Все, кроме названия государства, он выдумывал - город, улицу, номер дома, имя адресата, поэтому через месяц-полтора конверт возвращался к Петрову, но уже украшенный разноцветными иностранными штемпелями, главным из которых был: "Адресат неверен". Но в апреле 1939-го писатель решил потревожить почтовое ведомство Новой Зеландии. Он придумал город под названием "Хайдбердвилл", улицу "Райтбич", дом "7" и адресата "Мерилла Оджина Уэйзли". В самом письме Петров написал по-английски: "Дорогой Мерилл! Прими искренние соболезнования в связи с кончиной дяди Пита. Крепись, старина. Прости, что долго не писал. Надеюсь, что с Ингрид все в порядке. Целуй дочку от меня. Она, наверное, уже совсем большая. Твой Евгений". Прошло более двух месяцев, но письмо с соответствующей пометкой не возвращалось. Решив, что оно затерялось, Евгений Петров начал забывать о нем. Но вот наступил август, и он дождался... ответного письма. Поначалу Петров решил, что кто-то над ним подшутил в его же духе. Но когда он прочитал обратный адрес, ему стало не до шуток. На конверте было написано: "Новая Зеландия, Хайдбердвилл, Райтбич, 7, Мерилл Оджин Уэйзли".
И все это подтверждалось синим штемпелем "Новая Зеландия, почта Хайдбердвилл". Текст письма гласил: "Дорогой Евгений! Спасибо за соболезнования. Нелепая смерть дяди Пита выбила нас из колеи на полгода. Надеюсь, ты простишь за задержку письма. Мы с Ингрид часто вспоминаем те два дня, что ты был с нами. Глория совсем большая и осенью пойдет во 2-й класс. Она до сих пор хранит мишку, которого ты ей привез из России". Петров никогда не ездил в Новую Зеландию, и поэтому он был тем более поражен, увидев на фотографии крепкого сложения мужчину, который обнимал... его самого, Петрова! На обратной стороне снимка было написано: "9 октября 1938 года". Тут писателю чуть плохо не сделалось - ведь именно в тот день он попал в больницу в бессознательном состоянии с тяжелейшим воспалением легких. Тогда в течение нескольких дней врачи боролись за его жизнь, не скрывая от родных, что шансов выжить у него почти нет. Чтобы разобраться с этими то ли недоразумением, то ли мистикой, Петров написал еще одно письмо в Новую Зеландию, но ответа уже не дождался: началась вторая мировая война. Е. Петров с первых дней войны стал военным корреспондентом "Правды" и "Информбюро". Коллеги его не узнавали - он стал замкнутым, задумчивым, а шутить вообще перестал.
В 1942 году самолет, на котором он летел в район боевых действий, пропал, скорее всего, был сбит над вражеской территорией. А в день получения известия об исчезновении самолета на московский адрес Петрова поступило письмо от Мерилла Уэйзли. Уэйзли восхищался мужеством советских людей и выражал беспокойство за жизнь самого Евгения. В частности, он писал: "Я испугался, когда ты стал купаться в озере. Вода была очень холодной. Но ты сказал, что тебе суждено разбиться в самолете, а не утонуть. Прошу тебя, будь аккуратнее - летай по возможности меньше".

Приём гостей

Чтобы поиграть в приём гостей, вам понадобится три спички, часы, ручка или карандаш, и лист бумаги. Вы должны находиться в одиночестве.
Подготовка: Выберите одну комнату в вашем доме. Это должна быть маленькая комната без окон. Это может быть туалет, ванна, чулан или что-то похожее. Это комната для приёма гостей.
Если у вас в доме нет комнаты без окон, можно использовать комнату с окнами, но окна, в любом случае, должны быть плотно блокированы. Никакой свет не должен проникать в комнату.
Шаг 1: Выключите все источники шума: телефоны, телевизоры, компьютеры, электрические устройства и т.д.
Шаг 2: Дождитесь наступления темноты. Выключите в доме весь свет, за исключением комнаты для приёма гостей. В ней свет пусть горит. Если в этой комнате нет источника света, можно использовать свечу или фонарик. Оставьте в комнате для гостей ручку, листок и часы.
Шаг 3: Теперь игра начинается. Уйдите в самое удалённое от комнаты для приёма гостей место в доме. Затем, переходя из комнаты в комнату, вернитесь в комнату для гостей. В каждой комнате останавливайтесь, и произносите: “Скоро я буду готов”.
Шаг 4: Когда зайдёте в комнату для гостей, поднимите листок бумаги, и напишите следующее:
“Вы приглашены на встречу, организованную (вписать свое имя). Встреча состоится ( вписать текущее время). Приведите друзей”.
Положите лист бумаги на полу в центре комнаты.
Шаг 5: Встаньте в дверном проеме, лицом к комнате для гостей и произнесите: “Я готов. Вы можете зайти”.
Шаг 6: Погасите свет, развернитесь и выйдите из комнаты. Встаньте за дверью, спиной к комнате для гостей.
Шаг 7: Достаньте три спички, и держите их в руках. Вслух сосчитайте от одного до десяти. На десяти, зажгите первую спичку.
Если спичка зажжётся с первого удара, скажите вслух: “Я рад вас видеть. Спасибо, что пришли”.
Если спичка не зажглась с первого удара, бросьте её, и немедленно переходите к следующему шагу.
Шаг 8: Зажгите вторую спичку. Если спичка зажглась с первого удара, скажите вслух: “Я рад вас видеть. Спасибо, что пришли”.
Если спичка не зажглась с первого удара, бросьте её, и немедленно переходите к следующему шагу.
Шаг 9: Зажгите третью спичку. Если спичка зажглась с первого удара, скажите вслух: “Я рад вас видеть. Спасибо, что пришли”.
Если спичка не зажглась с первого удара, это очень плохо. Это означает, что у вас непрошеные гости. Не оборачивайтесь. НЕМЕДЛЕННО бегите к ближайшему источнику света (но только не в комнату для приёма гостей), и включайте свет. Вечеринка закончена.
Шаг 10: Если спичка зажжётся, нужно стоять очень тихо, и внимательно слушать. Вы услышите слабый голос или шепот за спиной. НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ НЕ ОБОРАЧИВАЙТЕСЬ!
Чтобы завершить игру, скажите вслух: “Спасибо, что пришли. До свидания”. Затем идите до ближайшего источника света, и включите свет. Игра окончена. Ваши гости ушли.
Не оборачивайтесь, и не смотрите назад во время игры.

Козлоногий человек

В детстве я часто бывал в деревне у бабушки. Когда я был ещё совсем маленьким и не мог успокоиться, то бабушка пугала меня козлоногим человеком. Мол, придёт сейчас человек с рогами и козьими ногами и утащит меня в лес, где отрубит мне голову. И в детстве я очень пугался и всегда успокаивался, а по ночам слышал стук копыт на улице и думал, что это козлоногий человек ходит и ищет, кого бы забрать с собой в лес.

Лес в этой деревне, надо сказать, весьма обширный. Он окружает деревню со всех сторон, только одна дорога ведёт к ближайшему городу, расположенному километрах в ста. Сама деревня весьма мала — всего десять домов. И в этом богом забытом месте я гостил каждое лето, когда был маленьким.

Когда я вырос, то вспоминал истории о козлоногом человеке с удивлением. Всех других детей пугали обычными бабайками, бармалеями, бабами-ягами, а моя бабуся решила соригинальничать и придумала человека с козьими ногами. Однажды я спросил маму, что это за козлоногий человек, но она ответила, что сама не знает, и что в деревне все бабушки и дедушки пугают своих внуков этой историей, и что её саму в детстве пугали этим козлоногим. Потом я решил спросить у самой бабушки, но она сказала, что это просто придуманный герой, ничего больше.

Но что-то в её словах мне не понравилось. Они казались мне неправдоподобными — больно странным был герой, и в деревне все бабушки пугали им своих внучат, будто они все вместе однажды сели и придумали козлоногого человека. Ну, или в этой деревне царит какая-то ноосфера, доступная только жителям.

Бабушкин ответ меня не удовлетворил, но и начинать своё расследование я не собирался, посему решил забыть об этой истории.

Однажды в старшем возрасте я гостил у бабушки. Тогда это был мой первый приезд за многие года отсутствия, и меня сразу охватила тоска по ушедшему детству, как только я очутился в столь близких сердцу местах.

Через несколько дней после моего приезда ко мне подошла соседка Валентина Михайловна с просьбой о помощи — её внучка перевернула комод. Как милый пятилетний ребёнок умудрился это сделать — я не могу даже представить. Муж Валентины Михайловны повёл овец на выпас, поэтому некому было ей помочь. Я согласился и пошёл к ней домой.

Комод был тяжеленный, и меня просто раздирало желание попросить эту маленькую девочку вновь показать, как она смогла его перевернуть, но всё-таки я не хотел поднимать эту тяжесть вновь.

С трудом, но мне удалось его поднять и поставить на место. Поднимая комод, я услышал, как Валентина Михайловна ругала свою внучку:

— Вот видишь, что ты натворила! Теперь дяде приходится такую тяжесть поднимать! Вот как тебе не стыдно! Придёт сегодня ночью козлоногий человек, и утащит тебя, такую негодную, в лес, и голову там отрубит!

— Нет! Неправда! — плакала девочка.

— Правда-правда! Ещё как утащит, а я тебя защищать не буду, негодяйку эдакую!

Слова о козлоногом человеке вновь пробудили во мне интерес. Когда я закончил с комодом, Валентина Михайловна угостила меня обедом, во время которого я попытался вывести её на разговор о козлоногом человеке, но она лишь отшучивалась. У меня так и не вышло узнать у неё что-то. Вскоре пришёл Александр Петрович — муж Валентины Михайловны — и сел вместе со мной обедать. Валентина Ивановна быстро нас покинула и убежала вновь отчитывать внучку, которая опять нашкодила. Как только Валентина Михайловна ушла, я принялся расспрашивать Александра Петровича о козлоногом человеке. Не скрывая интереса, без всякой учтивости, я спросил у него:

— Что за козлоногий человек, о котором все говорят?

Он посмотрел на меня, отупев, а затем попытался отшутиться, но по его голосу я понял, что он взволнован. Он был более сговорчив, и мне удалось уговорить его рассказать о козлоногом человеке:

— Ходит он по нашим лесам уже давно, очень давно. Ещё когда моя мать была маленькой, её родители пугали историями о жутком человеке с козьими ногами, что бродит по лесам с топором и ищет, кому бы голову отрубить. Я думал, что это всё глупые сказки, пока однажды сам с ним не встретился. Пошёл я тогда на охоту — лет мне около тридцати с чем-то тогда было. Иду я, значит, по лесу, раннее утро. И тишина в лесу — как будто все звуки раз — и выключили. Птицы не поют, ветер не шумит. Вышел я тогда к реке и вижу — на соседнем берегу среди деревьев тень мелькает, будто идёт кто-то. Я за дерево сразу спрятался — думаю, вдруг медведь? А с медведем встретиться мне ой как не хотелось. Пригляделся я и вижу — никакой это не медведь, а человек какой-то. Мне тогда аж смешно от трусости своей стало. Хотел было грибы собирать продолжить, а присмотрелся — ба! Ноги-то у него козлиные! И весь в шерсти, только голова лысая, с парой маленьких рожек. А в руке топор у него, зачем — думать не хочу. Вышло это чудище на берег и принюхиваться стало, ну я и дёру сразу дал. До самого крыльца бежал не оглядываясь. С тех пор я вглубь леса не хожу, мало ли что это страшилище сделать может.

Я тогда не воспринял рассказ Александра Петровича всерьёз и решил, что надо мной просто подшутили.

Вскоре я встретил своих друзей из соседних деревень — Машку, Нинку, Лёху и Олега. Последний раз я видел их во время своего предыдущего визита в эти места, который был очень давно, и я ожидал, что они обо мне забыли, но, к счастью, этого не случилось.

В детстве мы всегда играли вместе. Тогда нас было шестеро — с нами был ещё парень по имени Коля, но почему-то в этот мой приезд он отсутствовал.

Мы все решили сходить вечером на озеро в лесу — отдохнуть, костёр развести, пообщаться. В назначенный день, а точнее вечер, мы собрались и двинулись к месту отдыха. Вёл нас Лёха — никто другой про это озеро ничего не слышал, но мы решили довериться нашему проводнику.

Пока мы шли, я решил узнать у Машки, слышала ли она что-нибудь о Коле. Тогда она мне рассказала, что видела его последний раз лет пять назад. Они всей компанией гуляли по лесу, и Коле приспичило по нужде. Парень он стеснительный, поэтому забрался в самую чащу, чтобы никто его не увидел. Ушёл и пропал. Никто его больше никогда не видел. Искали по всему лесу и нашли лишь пару клочков одежды. Все решили тогда, что его звери загрызли.

Дорога до озера была длинной — мы шли около часа, пока, наконец, не вышли к большому озеру посреди леса. Мы расположились у самого берега — разожгли костёр, достали спиртное и начали предаваться воспоминаниям о нашем детстве.

Стрелка часов приближалась к двенадцати, а содержание алкоголя в нашей крови медленно нарастало. Я не помню точно, сколько я тогда выпил, помню лишь, что много. Все мы тогда выпили много, поэтому я не могу быть полностью уверен в своих воспоминаниях о том, что произошло дальше.

Я не сразу осознал, что происходит. Вокруг было темно — солнце уже давно зашло, и ночь была облачной, поэтому не было даже тусклого лунного света. Единственным источником света был наш костёр, который выхватывал из темноты очертания наших лиц. Прямо напротив меня сидел Лёша. Мы все над чем-то смеялись, вроде Олег рассказал какую-то шутку. Лёша запрокинул свою голову в приступе смеха, а затем согнулся пополам. Я думал, что он от смеха сейчас надорвёт живот, но я увидел, что из его головы торчит топор, рукоятку которого сжали две чёрные волосатые лапы. Эти лапы резко вытащили топор из раны, и из огромной расщелины в Лёшином черепе струями потекла кровь, и в мерцающем свете костра я увидел красные пульсирующие ткани его головы. Я заметил это первым — остальные не увидели ничего из-за приступа смеха.

Я же сидел в оцепенении, не зная, что мне делать, и не понимая, что вообще происходит.

Затем кто-то схватил Машу, сидевшую рядом с Лёшей, и повалил её на землю. Маша не переставала смеяться — видимо, она ещё не успела понять, что происходит. Её смех прекратился, когда ей на голову наступило огромное раздвоенное копыто. Тогда в свете костра я увидел две человеческих ноги, оканчивающиеся козьими копытами, покрытое шерстью тело, абсолютно безволосую голову с двумя маленькими рогами, налитые кровью глаза, рот, растянутый в ужасной улыбке, обнажающей сгнившие зубы, и две руки, державшие кровавый топор, резко опустившийся на Машину шею и оставивший на ней огромную рану, брызжущую кровью. Машин смех превратился в отчаянный крик боли, и все моментально протрезвели и увидели то же, что и я.

Дальше я не помню ничего. Кажется, кто-то кричал, потом были брызги крови… нет, всё это как за закрытой дверью. Обнаружил я себя уже в доме бабушки, на полу. Маша и Лёша погибли в ту ночь, Олег пропал без вести. Выжили только мы с Ниной, и ни я, ни она больше никогда не возвращались в эту проклятую деревню.

Сварливые соседи

Я живу в нашей нынешней квартире вместе с родителями около трёх лет, но ничего странного и уж тем более страшного не происходило с нами до определённого момента. Мы живём на 4-м этаже, наверху живут соседи, которые постоянно ругаются, кидаются тяжёлыми предметами, плачут, кричат и т. д. Сначала я не обращал на это внимания, но потом у меня началась бессонница, и я часто слышал по ночам, как в этой квартире наверху кто-то тихонько плачет, как маленький ребёнок. Если честно, меня это начало раздражать. Я спросил у отца, кто там живёт. Он ответил, что точно не знает, но вроде как отец, мать, и у них есть ребёнок, но сколько лет ему, он не знает. Я подумал, что ребёнок маленький, вот и плачет, а родители пьяницы. Потом днём я начал замечать, как у соседей ругаются взрослые — такое ощущение, что дочь с матерью ругаются, — потом падает что-то тяжёлое, и всё затихает. А по ночам опять слышен тихий плач.

Как-то раз я остался дома один на две ночи, родители уехали на дачу. И тут началось. ВЕСЬ день наверху топали и бросались чем-то — я слышал только крики, слов не было. Ночью я, естественно, не спал, мне поднадоело это, и я решил сходить к соседям на их этаже, чтобы мы вместе к ним постучались. Я поднялся наверх и позвонил в соседнюю от этой квартиры дверь. Мне открыла старенькая бабушка. Я извинился и спросил, не надоел ли ей этот шум и гам. Она тяжело вздохнула и сказала: «Проходи, сынок, расскажу тебе кое-что». Я зашёл, сел за стол, бабуля налила мне чаю и стала рассказывать.

Где-то в середине 90-х в этой злосчастной квартире жила тихая и счастливая семья — мать, отец и маленький ребёнок. Когда девочке исполнилось 7 лет, у матери умерла родная сестра, а у неё осталась 17-летняя дочь — бунтарка, тусовщица, пьёт, курит и «шалавится», простите за выражение. Им пришлось взять её к себе. Они постоянно ссорились. Как-то в очередной раз девушка пришла домой пьяная. Все уже спали, кроме маленькой девочки. Она встретила её радостно и позвала спать. Но девушка была в ярости непонятно почему и оттолкнула с силой ребёнка — вроде «уйди с дороги, мелкая». Девочка упала и ударилась об острый угол. Она пролежала в коме около 4 дней, а потом умерла. Отец и мать не знали себя от горя, а старшая девушка долго не появлялась в квартире, но потом вернулась, опять же пьяная. В итоге мужчина от злости избил девушку, и та умерла. Мать от горя спрыгнула с 12-го этажа, а отец спился и повесился. Но души их, видимо, не успокоились, и вся эта канитель продолжается до сих пор...

Я поблагодарил бабушку и ушёл домой, пребывая в шоке. Рассказал родителям, и мы, собравшись всем подъездом, вызвали батюшку. Он освятил ту злосчастную квартиру. С тех ничего там вроде не происходит, но переехать туда пока никто не решился.

Свет из окна

В конце 90-х мы с другом гоняли иномарки на продажу из ближнего зарубежья — то есть из Польши, Германии, Австрии… Что тогда представляли собой дороги между Украиной и этими странами, предмет для отдельного разговора. Скажу лишь, что останавливать машину и вступать в контакт с кем-либо на обочине были чревато крайне негативными последствиями — как минимум вас обокрали бы, — как максимум — нашли на утро ваше бездыханное тело. Короче, бандитов и злоумышленников была куча, аферистов еще больше, поэтому ездили мы в машине по двое или даже по трое, так было даже удобнее, потому что спать можно было по очереди, по очереди же вести автомобиль… При таком роде занятий постепенно выучиваешь уже все те «фокусы», с помощью которых вас постараются остановить на трассе и выманить наружу, поэтому риск снижается до минимума. Одно дело оставалось — найти хороших напарников, не склонных конфликтам не по существу и прочим «слабостям», а найдя их, держаться друг за друга. Мне долго не везло в этом отношении, ребята попадались все время то сильно пьющие, то «себе на уме», то просто с неуравновешенной психикой. Одним словом, когда Игоря посоветовали, съездил с ним в пару «рейсов» и просто нарадоваться не мог — спокойный адекватный парень, все понимал с полуслова, ездить же с ним никто не хотел, потому что Игорь оказался впутанным в некую двусмысленно-мистическую историю, содержание которой он мне и изложил, когда мы как следует «раззнакомились».

Он только пришел в «перегонный» бизнес, когда это произошло. Ехали они втроем — с двумя напарниками, и где-то на территории Румынии, у них спустило колесо… Пришлось остановиться. Ну, вышли из машины, походили кругами в недоумении, запаски нету, как на зло, так уж сложилось! Что делать? Решили было спать в салоне, тем более что было это летом, ночи короткие, но надо же как-то решать проблему с шиной… Короче, что делать, непонятно. Стали, естественно, звонить по мобильному в целях получения помощи, что было предусмотрено в таких ситуациях, но покрытия нет, телефон не работает! И тут одному из них мерещится какой-то свет в отдалении, сквозь заросли, справа от дороги, как будто из окна.

Посовещавшись, решили пойти туда вдвоем, Игорь и еще один парень, третий же остался сторожить машину. Ну, продираются сквозь кусты, что обрамляют трассу с двух сторон… Углубляются в посадку шагов на пятьдесят, и видят перед собой
небольшой домик, хорошо потрепанный временем и непогодой, крыша целая, забора нет, но возле двери заросли, жилое сие строение или брошенное — непонятно. Из большого окна струится тот самый свет, и, как сказал Игорь, его сразу насторожило, что на электрический он не очень-то был похож. Какой-то другой, более приглушенный и насыщенный, но и яркий в то же время. Не сговариваясь, они с напарником подошли поближе, заглянули в окно, и видят: комната, которая когда-то, по-видимому, была кухней в этом доме, сильно запыленные шкафы, какая-то мебель, утварь. Посередине комнаты стоит стул, а над стулом висит повешенный мужик. Петля на шее, веревка привязана куда-то к потолку, сине-багровое лицо с вывалившимся языком, то есть, картина та еще, и довольно однозначная. Ребята переглядываются между собой, и напарник
Игоря, человек видимо не робкого десятка, говорит:

- Я внутрь зайду, посмотрю все-таки, что там. Ничего трогать не буду, просто взгляну… А ты тут стой. Не хватало еще в какие-то проблемы впутаться…

С этими словами он идет к двери и исчезает за ней. Игорь стоит и продолжает смотреть в окно, он видит, как его напарник входит в освещенную комнату, стоит с минуту в остолбенении, потом начинает ходить по ней кругами, осматриваться… Через несколько минут он выходит на улицу и ошалело сморит на Игоря.

- Ну, что там?

- Там нет ничего!!!

- Чего — ничего? -Вот так, там нет ничего! Никакой трупак в петле не висит! Просто захламленная комната, темно, хоть глаз выколи, полы прогнили, ноги проваливаются почти по колено!

Они вместе смотрят на окно, из которого льется странный свет, и в недоумении разглядывают комнату, какой она представляется с улицы — целые полы, мебель и мертвое тело посередине. И тут Игорь боковым зрением начинает угадывать, что из-за угла дома, ближайшего угла, около которого они стоят, что-то черное так чуть-чуть высовывается, словно поглядывает на них…

Бежали оттуда без оглядки, так сказать, в едином порыве, пока не очутились на трассе, около своей машины. Пересказав вкратце ситуацию, решили до утра не спать, и правильно сделали. Перед рассветом по дороге шел грузовик, шофер не побоялся остановиться, у него нашлось подходящее колесо, он же помог его поставить. Также с рассветом, как раз тогда, когда перестало светиться из зарослей окно странного заброшенного дома, появилась мобильная связь. В общем, выбрались они оттуда благополучно, и больше по этой дороге не ездили…

И все бы было неплохо, но только тот парень, который заходил в ночью в дом, вскоре стал странно себя вести. Во-первых, пить по-черному, так, что с прибыльной работы пришлось уйти. Во-вторых, перестал разговаривать, когда не напивался вусмерть, сидел в комнате и молчал. Где-то через год после инцидента на ночной дороге нашли его на собственной кухне повешенным. Провисел несколько дней, пока соседи не вызвали милицию, учуяв нехороший запах…

"Эти"

Мой знакомый купил с рук компьютер и нашёл в документах текстовый файл со следующим содержанием (публикую в Интернете с его разрешения):

------

В первый раз я встретилась с одним из «этих» сорок две тысячи лет назад. Тогда мы ещё могли следовать каждый за своим человеком, принимая облик животных, теней или бликов от солнца. Да, неандертальцы были слабы, их разум ещё не раскрылся до конца и им было сложно выживать, зато они безоговорочно доверяли нам и оберегать их было легко. Легче, чем нынешних людей.

В тот летний день моя подопечная, как обычно, отправилась за ягодами вместе с остальными женщинами племени. Всю работу можно было выполнять только в группе, разбредаться по одному было опасно — слишком много диких зверей, опасных ям и трясин было вокруг. Но моя девочка слишком увлеклась работой, и заросли ягод увели её вглубь чащи. Наскоро попрощавшись с друзьями, порывом тёплого ветра я устремилась за ней.

Девочка остановилась на тенистой полянке. Я бесшумно заскользила по стволу дерева и уселась на веточке, наблюдая за моей маленькой подопечной. Самое ужасное, что не было никакого чувства опасности. Никаких предчувствий, никаких странных ощущений, никаких знаков вплоть до «его» появления.

«Он» поразительно контрастировал с окружающей средой. Сначала мне даже показалось, что это ещё один новый подвид человека, и я пыталась увидеть его Хранителя. Но когда меня полоснуло ледянящим холодом и я застыла, не в силах пошевелиться, осознание роковой ошибки навалилось на меня всей своей тяжестью.

Мой ребёнок выронил своё примитивное подобие корзинки, рассыпав плоды, и с открытым ртом рассматривал незнакомца. Теперь кардинальные различия между ними бросались в глаза.

Во-первых, кожа. Девочка с рождения проводила жизнь в длительных походах, и её кожа отливала бронзовым оттенком. У пришельца она была цвета мела.

Во-вторых, рост. Незнакомец был выше самого высокого неандертальца в племени раза в два. Ребёнку он, должно быть казался великаном.

В-третьих, волосы. У моей подопечной были грязные и спутанные волосы коричневого цвета. У «него» же волосы были цвета беззвёздной зимней ночи. И они гладкой волной струились по его плечам, словно грива пещерного льва.

Девочка сделала два неуверенных шага по направлению к незнакомцу, завороженно глядя, и на «его» губах появилось подобие улыбки.

— Бог леса? — прошептала она и сделала ещё несколько шагов навстречу.

Он улыбнулся ещё шире. Неестественно широко. Так, что его губы приоткрыли два ряда зубов, заострённых, как медвежьи клыки.

А потом неуловимо быстрое движение — девочка даже не успела закричать — и вот он уже пожирает моего ребёнка, моё сокровище. Выдирает жилы, разрывает в клочья податливую мякоть живота длинными когтистыми пальцами, жадно глотает фонтанирующую из разодранной сонной артерии кровь. Я извиваюсь в агонии, но не могу издать ни звука. Хранитель всегда делит боль со своим подопечным. Единственное, о чём я жалею — о том, что мы не можем полностью забрать себе все страдания тех, кого бережём.

После нескольких минут неистовой резни «он» успокоился. Ел медленно, наслаждаясь каждым куском. Вылизывал особенно глубокие раны языком, смакуя вкус свежего мяса, высасывал костный мозг из обглоданных костей.

Когда «он», наконец, поднялся, вытирая кровь с губ, «его» взгляд упал на меня. Моя ненависть, боль и страх переросли в истерическую панику. «Он» мог меня видеть. О боги, только не это... Люди и животные чувствуют меня, но не видят. Почему «он» может? «Он» же не божество, такое существо не может быть божеством...

«Его» мысли прервали мои. Подобным мне нет нужды говорить вслух. Подобным «ему», как оказалось, тоже.

«Он» сказал мне, что приведёт свою семью. Говорил, что давно искал ещё одну группу человеческих особей. Говорил, что «они» уничтожат все племена, что люди — лёгкая и вкусная добыча. Говорил, что охота будет славной. Говорил, что если я посмею предупредить, если посмею помешать, он найдёт меня и будет медленно пожирать, так, чтобы я была в сознании до последней секунды. Говорил, чтобы я убиралась прочь, если хочу просуществовать хотя бы ещё немного.

Холод больше не сковываел меня, и я снова могла двигаться. Я повернулась и убежала, мне уже не было важно, в каком я облике. Резкий, издевательский смех подхлёстывал меня сзади, а перед моими глазами продолжало стоять бледное, узкое лицо, чёрные глаза без зрачков и обглоданный скелет ребёнка, внутренности которого разбросаны по поляне вперемешку с ягодами.

* * *

За тысячелетия я сменила многих подопечных — и мужчин, и женщин. Многих привела к успеху, многим подарила дар любви, ещё большее количество людей спасла от опасностей и преждевременной смерти.

Но я никогда не прощу себе, что тысячи лет назад я убежала прочь от человеческих племён и своих друзей-хранителей. Никогда не прощу себе, что сбежала на зелёные равнины, окружённые горными непролазными цепями, куда не могли добраться неандертальцы (и «эти») и не вылезала оттуда в течение нескольких столетий. Когда я, наконец, смогла перестать разражаться истерическим плачем каждый раз, когда я ощущала холод или когда мне чудилось, что вокруг слишком тихо, я вышла за пределы горных цепей... и не нашла ни одного неандертальца. Люди изменились, поменялась их внешность и форма, они стали более высокими, умными и ловкими. Кроманьонцы... Хранители остались прежними, но никто из них не объяснил мне, куда делся предыдущий вид человека. Все мои знакомые угрюмо замолкали, едва я заводила об этом речь. К моей невыразимой радости, никого из «этих» я больше не видела. «Они» словно испарились.

Я жила и развивалась вместе с человеческой расой. Я радовалась тому, что их ум развивался и становился всё более любопытным и дерзким, я радовалась их технологическому и духовному прогрессу. Я плакала во времена войн и радовалась, когда изобретали лекарства.

Но чем больше развивалась наука, тем меньше люди доверяли своему подсознанию. Теперь нам, Хранителям, гораздо сложней работать, чем раньше. Люди не верят в нас достаточно сильно, и редко кто из нас может в бесплотном облике следовать за своим человеком. Некоторые из нас селятся в амулетах и религиозных символах. Другие же следуют за своим человеком, вселившись в его тень или отражение. Бывают и такие, что вселяются в тело домашнего любимца своего подопечного. А некоторые превращаются в голос в голове, который иногда говорит обладателю этой головы: «Лучше бы тебе сейчас не делать того, что ты собираешься делать». Каждый выкручивается, как может. Что касается меня, то я сейчас охраняю одну девушку и представляю собой её отражение в зеркале. Она не отличается особой склонностью к попаданию в проблемные ситуации, и такой формы охраны ей вполне хватает.

Вчера она привела с собой домой своего нового парня познакомить с родителями. До сих пор я не могла его нормально рассмотреть — они всегда встречались где-то, где не было зеркал, и отражающие поверхности были, мягко говоря, препаршивыми. Мне хотелось поболтать с его Хранителем, узнать, что за человек его воспитанник.

Когда парень переступил порог квартиры, я почувствовала забытый леденящий холод. Моя девушка радостно щебетала, представляя кавалера родителям, а я была в таком ужасе, что забыла копировать её движения. Благо, никто не смотрел в зеркало. До поры до времени.

В какой-то момент «он» специально вышел в коридор, к зеркальному шкафу, чтобы поговорить со мной. «Он» не изменился. Качественная тоналка и линзы скрыли «его» сущность от людей, но не от меня.

«Он» говорил, что приведёт свою семью. Говорил, что давно искал подходящих жертв. Говорил, что «они» со временем уничтожат все народы, что люди — лёгкая и вкусная добыча. Говорил, что охота будет славной. Говорил, что если я посмею предупредить...

Пикап

Произошло это в 2002 году. Мы с моим приятелем Саней тогда вместе учились в университете и одновременно вовсю занимались «пикапом» — это пришедшая с Запада психологическая игра, в ходе которой мужчина, применяя всяческие приемы, должен добиться расположения незнакомой девушки, чтобы затащить ее в постель как можно быстрее. Но если вы думаете, что это такое простое занятие, то ошибаетесь. Настоящий пикапер — это мастер, который может подобрать ключ к девичьей душе и за десять минут влюбить в себя. Подлостью это назвать нельзя, потому что женщины сами так поступают. Вот и получают обратно той же монетой.

Но скажу заранее, что после того, что случилось с моим приятелем, я больше никогда в эту игру играть не буду. Впрочем, мне уже и не нужно — я благополучно женат вот уже семь лет. Саня же до сих пор в психиатрической больнице находится. А ведь на его месте мог оказаться я…

Произошло вот что. «Почистив перышки» в съемной квартире, то есть приведя в порядок свой внешний вид, мы отправились на Невский проспект на «охоту». Я зашел в кафе, где тусовалось много девиц, и закадрил одну. Но бабенка «сорвалась» — оказалась психологом и быстро меня раскусила. Пришлось взять тайм-аут. Позвонил на мобильник Сане — он ответил, что всё отлично (то есть «охота» удалась). Я был рад за друга и стал придумывать, где бы мне провести эту ночь. За это, кстати, мне полагалась компенсация в виде порнографического киносеанса. Дело в том, что все наши сексуальные забавы мы снимали на скрытую камеру и потом давали друг другу посмотреть.

В итоге поехал к одногруппнику-ботану в общежитие и там благополучно переночевал. Утром сходил на две пары и отправился домой. Позвонил Сане на мобильный телефон, но он не отвечал.

Открыв дверь в квартиру, я сразу услышал подозрительные звуки — кто-то скулил и плакал. Вошел и увидел, что в дальнем углу комнаты сидит голый Саня, обхватив колени руками. В глазах были ужас и невменяемость. По постели было видно, что секс был.

Стал приводить приятеля в чувство — он на меня вообще не реагировал, только подвывал и качался из стороны в сторону. После часа усилий я решил вызвать «скорую». Прибывшие врачи сказали, что это не их профиль — парень «соскочил с катушек», — и вызвали психиатрическую «неотложку». Так мой бедный приятель оказался в психушке.

Когда я сам немного пришел в себя, то решил посмотреть кассету из камеры, которая была установлена на шкафу над кроватью. Кратко пересказываю то, что увидел.

Входят Саша с миловидной девушкой-блондинкой. Ничто не предвещает беды. Все как обычно — они целуются, присаживаются на кровать. Оба ложатся, и я вижу, что на плече у юной особы огромное родимое пятно. Сашу это не смущает. Девушка перехватывает инициативу, и тут происходит невообразимое.

Тело красотки начинает темнеть, как будто родимое пятно расползается по ее коже, волосы тоже темнеют, на спине появляется шерсть, а из лопаток вырастают перепончатые крылья. Морды существа не видно, зато можно различить перекошенное от ужаса лицо Сани. Он пытается кричать, но демон закрывает ему рот лапой с длинными перепончатыми пальцами и насилует беднягу. Удовлетворив похоть, тварь снова превращается в девушку, одевается и уходит, а мой друг сползает с кровати на пол и выпадает из поля зрения объектива.

Если вы думаете, что я не показывал эту запись в милиции, то ошибаетесь. Но мне никто не поверил. Сказали, что мы сделали классный ролик, молодцы. А то, что Саня помешался, так это следствие увлечений подобными сюжетами. Кассету у меня изъяли, так что сейчас я даже доказать ничего не могу.

В общем, что хочу сказать напоследок. Парни, будьте осторожны с девушками. Сначала присмотритесь — и, может быть, увидите вместо милой мордашки дьявольскую харю. Берегите себя.

Заброшенная деревня

Несколько лет назад у меня умер брат. За несколько дней до смерти он переехал в домик в одной полузаброшенной деревне примерно в 50 километрах от города. Деревня эта находилась в лесистой местности, и там сам лично я не был ни разу до того злополучного дня. Дом от прошлых хозяев достался ему очень дёшево, примерно в три раза дешевле, чем он собирался потратить на загородный дом.

Смерть была очень неожиданной. Он ничем не болел и ни на что не жаловался. Наоборот, всегда был весёлым и жизнерадостным человеком. Но, как он мне говорил сам во время нашей последней встречи, хотел пожить вдали от цивилизации. Обстоятельства смерти также были странными. Его тело нашли на дороге по пути в деревню, и оно было без одной ноги, а на лице застыла гримаса не то боли, не то страха. Эксперты посчитали, что он стал жертвой нападения волков или других хищников. Уже тогда ко мне в душу закрался червь сомнения, ведь мой брат без ружья в лес не выходил никогда, а ружья при нём найдено как раз не было. Но объяснить столь странную смерть ничем другим я не мог.

Я похоронил брата. Как единственный родственник, я стал наследником этого домика. И в одно солнечное воскресенье я поехал в деревню. Первое, что меня удивило, так это то, что у деревни не было названия. Она официально значилась в документах как заброшенная, но мой брат говорил, что туда время от времени приезжали люди. Дорожных указателей не было, и поэтому мне пришлось ориентироваться по картам. Я приехал в деревню около полудня. Это были достаточно ветхие дома — тропинки, заросшие травой, старые грядки и покосившиеся заборы. Но самое большое впечатление на меня произвела абсолютная тишина. Здесь не было ни птиц, ни ветра. Сама же деревня состояла из двух маленьких «кварталов». Каждый их них был разделён на 6 участков — два в ширину и три в длину. Кроме того, со всех сторон деревня была огорожена большим забором, и въезд был лишь один. Квартал, где находился дом моего брата, был слева от входа. Я решил обойти весь квартал, осмотреть эту странную и, несмотря на солнечный день, мрачноватую саму по себе местность.

Внезапно я услышал скрип. Он был похож на звук движения пилы по металлу. Источником скрипа было окно в одном доме. Я увидел за окном качающуюся занавеску и понял, почему этот скрип показался столь пугающим: кроме моих собственных шагов и шуршания травы, это был вообще единственный звук в этом месте. У меня появилось странное ощущение, как будто кто-то за мной следит.

После небольшой прогулки я всё же решился осмотреть дом брата. Он был двухэтажным. На первом этаже, сразу после входа и прихожей, была кухня. На столе был недоеденный картофель, от него приятно пахло. Я слегка надкусил картошку — она оказалась горячей. Только я положил вилку обратно на стол, как по лестнице со второго этажа покатился маленький металлический шарик диаметром около 2-3 см. Он ударялся о каждую ступеньку, а потом закатился под стул. Я отодвинул стул, но не обнаружил там шарика. Я осмотрел стул, подумав, что шарик прилип к нему, но не увидел шарика и в этот раз.

Мне стало немного не по себе. Я не мог дать себе отчёт в том, что за чертовщина тут происходит. Подниматься на второй этаж, чтобы выяснить, почему скатился шарик, желания не было, и я решил, что 15 минут в этой деревне для меня более чем достаточно. Я взглянул на часы — там была уже половина второго! Не могло быть, чтобы я находился тут полтора часа, если я только не полз со скоростью улитки, когда обходил деревню, но часы показывали именно это время.

Вдруг я услышал топот и грохот, который можно было сравнить с тем, что сразу десяток человек встали со своих кроватей на втором этаже. И тут меня охватила паника. Я выбежал из дома, даже не закрыв его на ключ. Я бросил быстрый взгляд на то место, куда припарковал машину. К моему ужасу, её там НЕ ОКАЗАЛОСЬ. Но, слава богу, она оказалась за пределами квартала в другой части деревни — я её сразу увидел, как только огляделся.

Я убегал от этого чёртового дома, а что-то уже спускалось по лестнице вслед за шариком, чтобы встретить меня — наверное, так же, как оно встретило моего брата. Обегая дом по пути к машине, я взглянул в окно и увидел его. Это было неестественно квадратное лицо, точнее, морда. Примерно посередине был маленький нос, а снизу — пасть. Глаз на голове не было...

Вид чудища только придал мне сил, и я пулей помчался к машине. Когда я сел в кабину, существо уже вышло из дома. Оно было похоже на человека без левой руки и с очень мускулистой правой (как будто с правой стороны у него были две сросшиеся руки). Рука эта росла не из плеча, а скорее, из лопатки. Я нажал газ и проехал мимо него, когда оно было уже около калитки.

Я уезжал в состоянии аффекта. На обратном пути мне часто виделись машины по бокам дороги в кювете, но, скорее всего, это были уже мои «глюки». Отъехав от деревни, я ещё раз взглянул на часы: было уже без десяти четыре. В четыре я выехал с просёлочной грунтовой дороги на шоссе. Тут было много машин, я уже не был один, вокруг были люди, поэтому я почувствовал себя более защищённым. Я остановился на обочине и без сил упал на колени. Меня тошнило, я со страхом смотрел в сторону ответвления дороги на деревню. Мне чудилось, что существо гонится за мной и вот-вот выбежит оттуда.

Рядом остановилась попутка, и молодая девушка с озабоченным видом подошла ко мне: «Вам плохо? Могу я чем-нибудь помочь?». Даже в её прекрасном личике мне почему-то чудилась морда монстра. Девушка, не получив ответа, уехала, а я, проблевавшись, поехал домой. По пути страх начал спадать. Когда я приехал домой, часы на стене показывали час дня, а наручные — половину пятого.

После того случая я уже год сплю исключительно при свете или со включённым телевизором. Я стал бояться темноты и тишины. Дом я выставил на продажу в тот же день и в два раза дешевле, чем купил его мой брат. Написал в объявлении, что он мне не нужен и что там нужно сделать ремонт. Я надеялся, что найдётся покупатель, который возьмёт участок без осмотра. И покупатель нашёлся: это была пара молодожёнов, которые хотели провести там медовый месяц. Я предупредил их, что дом держится на соплях и честном слове, а за участком никто не ухаживает, но цена была настолько привлекательной, что они согласились.

В ночь после продажи дома мне приснился брат, с которым мы вместе ехали в машине. Он мне сказал, что хочет показать мне то, о чём мне нельзя говорить никогда и никому. Когда он сказал, что везёт меня в ту деревню, я закричал: «Нет!» — и проснулся. Только проснувшись, вспомнил, что брата уже нет...

Через месяц после продажи дома я узнал трагические новости: девушка была зверски убита там, у неё были выцарапаны глаза, а её муж сошёл с ума. Участок, как я понял, отошёл государству. Ко мне приходили следователи и просили рассказать об этом доме, но я отвечал, что был там всего один день и всего несколько минут и ничего не знаю о нём. Потом долгое время ходили слухи, что в этом лесу было много заблудившихся и пропавших без вести — а ещё там находили людей, попадавших в охотничьи капканы для зверей.

В настоящее время на этом месте находится какой-то режимный или военный объект, обнесённый колючей проволокой. В интернете пишут, что там имеется зона магнитной аномалии. На картах «Яндекса» и «Google» в этом месте просто лес. Что там сейчас на самом деле — не знаю и знать не хочу.

В подвале

Это произошло в девяностых годах в Калининграде. Мои родители уехали на заработки в Польшу, а меня оставили у бабушки в старой «хрущёвке» на окраине города. Я только перешёл во второй класс, а вся дворовая компания была как минимум на пять лет старше меня. Из-за этого, несмотря на строгие запреты, я часто уходил играть на другую улицу. Довольно скоро у меня появились знакомые. Не могу сказать, что мы были друзьями, но у меня просто не было выбора, да и мозгов, чтобы понять, что меня просто используют, мне тоже недоставало. Развод был прост: меня брали «на слабо», предлагая спор, который я выиграть никак не мог, а потом напоминали, что для настоящего мужчины долг — это дело чести. Отдавал долг я конфетами или мелочью. Они хорошо играли свою роль, и я был постоянно должен.

Не помню, как меня заманили на развалины старого немецкого здания. Я должен был спуститься по узкой лестнице, открыть дверь и зайти в подвал, притворив дверь за собой. Всё. Мой теперешний долг будет прощён, и никто не станет сомневаться в моей честности, но если я не смогу этого сделать, то мой долг возрастёт в два раза. Кто-то начал поддакивать, что это плёвое дело. Я помню, что успел поймать хищный взгляд — они знали, что я боюсь темноты.

Я спустился по лестнице. Внутри теплилась надежда, что я не смогу открыть дверь, и на этом всё кончится. Засов легко отодвинулся. Я замер, прислушиваясь. За дверью кто-то вздохнул, легко и с предвкушением. Люди вздыхают так по утрам, когда ждут чего-то хорошего от нового дня. Я обернулся — мои приятели стояли у лестницы и скалились. Помню, как мне захотелось сбить этот оскал с их лиц. Я потянул за ручку и распахнул дверь.

Пол за порогом был засыпан белым песком. Вздохнув, я переступил порог и услышал, как дверь захлопнулась за мной, а за дверью раздался громкий смех. Помню, как метался и бился о дверь, упрашивая меня выпустить, но с другой стороны только смеялись и требовали, чтобы каждый месяц я платил дань конфетами и отдал половину своих игрушек. Я уже был готов согласиться, когда мою спину обдало холодным дыханием. Меня начала бить дрожь. Не в силах удержаться на месте, я опустился на колени, уперевшись головой в дверь. В тот момент мне казалось, что дверь картонная, и я смогу пробить её, но подняться не было сил. Я сидел и бился головой о доски.

Что-то острое прошло по моей спине. Звук разрывающейся одежды прозвучал, как гром. Оставляя липкие следы, шершавые пальцы поднялись к моей шее и начали давить. За дверью что-то спросили. Я пытался сказать, что готов отдать всё, что угодно, но издавал только слабое скуление. И вдруг дверь открылась, я выпал за порог и разревелся.

Надо мной смеялись. Не помню, что мне тогда говорили, но тогда я впервые так остро почувствовал ненависть. Мне хотелось, чтобы эти трое сгорели заживо. Я поднял голову, вытер слёзы и пообещал им, что отдам все свои игрушки и военный бинокль, если они сами зайдут в подвал. Помню, как кто-то сказал: «Ну смотри, гадёныш».

Они зашли, дверь скрипнула и закрылась. Я простоял довольно долго, но не раздалось ни звука. Когда стемнело, я ушёл домой. 

Следы на асфальте

История эта произошла около года назад. Я попытаюсь её описать, сохраняя при этом всю возможную анонимность.

Проживаю я в подмосковном городке. Обычный такой город с хорошо развитым производством, благодаря чему практически не нуждающийся в дотациях, ибо сам может себя обеспечить. В городе идёт бурное строительство всего, чего только можно, поэтому облик города меняется на глазах. В общем, жить в городе довольно приятно, как и в любом динамично развивающемся поселении. Однако, зарплаты растут не так быстро, как сам город, поэтому работаю я в Москве. Три часа на дорогу в день, пять раз в неделю. Так работают миллионы, поэтому я не слишком переживаю по этому поводу. На работу я добираюсь на пригородной электричке, что удобно, ибо живу я в 10 минутах пешком от вокзала. На работу нужно приходить к 9 утра, поэтому зимой приходится выходить из дома, когда ещё не рассвело, а возвращаться также в темноте.

Утром мой путь пролегает по достаточно освещённой и оживлённой части города, поэтому можно не бояться притаившихся в темноте гопников, однако вечером я, как правило, выбираю другой путь. Это может показаться несколько странным, однако всё просто: вечером я приезжаю, естественно, на соседнюю платформу (по отношению к той, с которой я уезжал утром) — в таком случае проще пройти вдоль путей до перехода, перейти по нему и дальше по прямой до дома. И вот эта вечерняя дорога, как я уже сказал, прилегает практически вплотную к рельсам и проходит параллельно промышленной зоне. Даже в час пик на ней редко кого можно встретить.

На самом деле, точную дату начала этой истории я сейчас даже и не вспомню, помню только, что в какой-то момент стал замечать на асфальте по пути на работу странные каплевидные следы. Как будто кто-то что-то нёс в пакете, а тот протекал. Что, в общем, было неудивительно, ибо мусорные баки находятся совсем близко, и я сам утром частенько выхожу из дома с пакетом мусора. Пятна как пятна. Я особо не придавал им значения — мало ли что за негодяй насвинячил, тем более что они тянулись тоненькой цепочкой как раз к бакам. Пятна были совершенно несмываемыми — лишь через несколько недель после дождей и снегов, они становились бледными и в глаза уже так сильно не бросались. Однако, что интересно, каждые два-три месяца на асфальте появлялась новая цепочка свежих следов. Иногда ровная цепочка прерывалась большой и объёмной маслянисто-чёрной кляксой, которую хотелось обойти как можно дальше.

В общем, следы эти раздражали меня, как и окурки, брошенные где попало, пивные бутылки и прочий мусор, которым некоторым ленивые задницы захламляют улицы городов. Я не пытался найти место, откуда эти следы начинались — зачем мне это, — однако начинались они явно за границей моего обычного утреннего маршрута. Иногда следы были сразу на нескольких улицах — все они сходились в районе мусорных контейнеров. Также, где они появились хотя бы раз, через пару месяцев они появлялись снова. Я ни разу не видел следы вдоль моего вечернего маршрута до вечера одного из декабрьских дней.

Зима в том году была довольно хилая, и в декабре снега все ещё не было (вернее, он выпадал периодически, но таял почти мгновенно). В тот день пришлось задержаться на работе — в итоге на свою остановку я приехал уже в двенадцатом часу ночи. Платформа, надо сказать, была освещена достаточно неплохо, хотя пара фонарей и не горела.

Пройдя через турникеты, я спустился по лестнице вниз, чтобы пойти обычным вечерним маршрутом. Надо сказать, что эта дорога не освещается совсем, вернее, первые 70 метров её освещает тусклый свет фонарей с платформы, однако, когда заканчивается платформа, заканчивается и свет, и до перехода приходится топать в сплошной темноте. Где-то в середине этого пути большой кусок дороги обычно освещает прожектор, направленный с одного из зданий промзоны. Обычно.

Итак, направляясь по этой чёртовой дороге к переходу, я заметил впереди на границе освещённой зоны силуэт. Я, честно говоря, не ожидал в такое время кого-то тут увидеть. Однако пугаться раньше времени не думал, ибо человек тоже шёл в сторону перехода и явно был один. Шёл я достаточно быстро, ибо время позднее, да и зима — поэтому расстояние между нами сокращалось. Вдруг я услышал, как под ногами что-то смачно хлюпнуло. Посмотрев под ноги, я увидел ту самую лужу и рисунок мелких капель, тянущийся от неё в обоих направлениях. Однако эта лужа отличалась от тех, что я видел раньше. Во-первых, тем, что это было уже не просто засохшее пятно, а самая настоящая лужа — правда, она явно была неоднородной консистенции. Во-вторых, лужа появилась тут совсем недавно, так как от неё шёл пар и несло совершенно омерзительным запахом, который я даже не смогу описать. В-третьих, и лужа, и капли ещё не успели смешаться с водой и снегом, поэтому были тёмно-красного, почти чёрного, цвета.

Кое-как обмыв ботинок в лужице растаявшего снега, я пошёл дальше, внимательно глядя под ноги. Между тем расстояние до мужчины (почему-то я был уверен, что это именно мужчина) сократилось до 5-7 метров. На вид это был самый обычный бомж, одетый в то, что удалось достать. В одной руке у него был пакет, дно которого было тёмным. Из пакета периодически, в такт его ходьбы, падали тяжёлые капли какой-то жидкости. Я решил ускорить шаг, чтобы как можно скорее его опередить и уйти дальше.

Поравнявшись с ним, я услышал бормотание — едва слышное, слова было сложно разобрать. Впрочем, пару фраз всё-таки удалось вычленить: «Наконец-то», «Плохая кожа», «Её лицо», «Моё». Пройдя мимо него, я уже было расслабился и немного сбавил темп, но моё природное любопытство решило вдруг проснуться, и я обернулся назад. Голова мужчины, секунду назад опущенная вниз, резко дёрнулась, и он посмотрел на меня.
Ужас, граничащий с паникой, пробрал меня до костей. Его лицо. Его не было. Был туго обтянутый кожей череп с небольшими впадинами на месте глаз и рта. Чёрт, но я же слышал, как они бубнил!..

Я быстро отвернулся и быстрым шагом пошёл вперёд. До перехода оставалось совсем ничего. Удивительно, но это существо сзади, казалось, не двигалось, а так и осталось смотреть мне в спину. Я облегчённо вздохнул. Однако через пару секунд я уже бежал, вне себя от страха. До перехода оставалось метров пятьдесят, когда я услышал сзади глухой удар — звук, как будто что-то тяжёлое падает на землю, а потом шаги. Бег. За мной кто-то бежал. Даже не бежал, а нёсся огромными прыжками. Не человек. Это был не человек — обернувшись на секунду, я увидел его по всей красе. Бутафорский, театральный парик слетел с него, обнажая кости черепа неестественно серого цвета. Руки у него было необычайно длинные, свисавшие почти до земли — казалось, он вот-вот встанет на четвереньки и погонится за мной, как настоящий хищник, загоняющий свою жертву...

Я бежал. Переезд остался за спиной, впереди была оживлённая часть города, но я не тешил себя надеждой, что тварь от меня отстанет. Пробежав ещё метров сто, я увидел впереди группу людей. Это была какая-то подвыпившая компания — они были пьяны настолько, что я смог затесаться между ними, немного отдышаться и набраться смелости, чтобы взглянуть назад — туда, где из-за перехода на меня таращилась эта тварь.

После того случая я снял квартиру в Москве. Стараюсь не ходить по безлюдным местам в тёмное время суток и боюсь смотреть под ноги, опасаясь увидеть следы на асфальте. И пытаюсь не думать о том, что это было за существо и что оно несло в пакете.

Лишний подвал

Я жил на тот момент в старом, послевоенной постройки, доме. Дом этот примечателен тем, что строили его пленные немцы через несколько лет после окончания войны. Дом небольшой — всего два подъезда и три этажа. Построен на совесть, и если бы не раздолбайство коммунальщиков, до сих пор был бы в отличном состоянии. Ещё в нашем доме есть подвал — роскошь по нынешним меркам. Каждой из 18 квартир в этом подвале выделено отдельное помещение. Об этом подвале и пойдёт речь.

Наш подвал был примечателен тем, что периодически превращался в болото — в непролазную топь, которая источала такие запахи, что мимо него тошно даже ходить, не то что заходить внутрь. Всякий раз коммунальщики что-то делали, и запахи на некоторое время исчезали. Хотя, если спросить любого из жителей дома, никто коммунальщиков этих никогда не видел, однако, работа делалась.

Вторая достопримечательность нашего подвала заключается в том, что в нём 19 помещений (не считая коридора). Неизвестно, зачем немецкие строители выстроили ещё одно лишнее помещение, отобрав тем самым место у двух соседних. Дверь в лишнее помещение, надо сказать, была добротная — железная дверь в два пальца толщиной, изъеденная кое-где ржавчиной. Она никогда не запиралась, постоянно ходила ходуном и сильно хлопала о стены, что неизменно заставляло вздрагивать. Такое поведение этой двери было сложно объяснить — действительно, откуда в изолированном помещении возьмётся такой силы сквозняк, чтобы играть такой массивной дверью, словно лёгкой фанеркой? Несколько раз соседи порывались пойти и выяснить, откуда же так тянет, однако энтузиазм таял всякие раз, когда человек подходил к этой самой двери. Возможно, дело было в запахе — запах из 19-го помещения шёл какой-то особенно мерзкий: видимо, починка канализации в этом помещении в обязанности ЖКХ не входила. А возможно, дело было в самой двери, к которой совершенно не хотелось прикасаться. Это была не просто дверь, к ней по углам и по центру были приделаны этакие металлические заклёпки в форме круга, покрашенные в белый цвет. Краска должна была со временем истереться, однако, похоже, её кто-то постоянно обновлял. Была и другая причина, по которой люди не хотели идти «на разведку» — гнетущее чувство опасности, страха. Оно поглощало человека, когда он делал пару шагов за порог 19-го помещения. Страх, что, сделай он ещё несколько шагов, и дверь за ним захлопнется с глухим ударом и больше уже не откроется никогда. Так мы и жили, обходя чёртово помещение по противоположной стене коридора.

Жил у нас в доме «штатный алкаш». Все звали его дядя Федя. Это был совсем незлобивый мужичок. На таких, когда они выпьют, нападает неудержимая страсть что-нибудь поделать. Во время одного из таких душевных порывов дядя Федя решил повесить на эту дверь большой амбарный замок — «чтобы уж наверняка». Он даже смог где-то раздобыть сварку, чтобы приварить массивные петли к двери. Надо сказать, что задачу свою он выполнил отменно — правда, ключа от замка, как оказалось потом, у него не было, но мы закрыли на это глаза, ибо туда явно никому не хотелось входить. Жильцы вздохнули с заметным облегчением — теперь можно было без страха спускаться в подвал.

Что я и сделал в один из зимних пятничных вечеров, желая порадовать себя баночкой припасённых с лета солений. Открыв дверь в подвал, я начал спускаться по лестнице вниз, включив предварительно свет в коридоре. Спустившись, я заметил, как начала мерцать лампочка, угрожая через несколько минут оставить меня в полной темноте. Я поёжился и решил поторопиться. Проходя мимо 19-й двери, я услышал где-то вдалеке, явно за пределами дома, какие-то непонятные звуки, как будто кто-то двигает нечто очень тяжёлое по полу. Через пару мгновений звуки прекратились. Я, не придав тогда этому значения, пошёл дальше в свой подвал. Подойдя к нему и открыв его ключом, я начал перебирать банки, надеясь найти хотя бы одну с помидорками. И так это меня захватило, что я немного выпал из реальности и очнулся только через несколько минут, так и не найдя помидоры и решив удовольствоваться огурчиками. Развернувшись и уже собравшись выйти из своего подвала в общий коридор, я замер.

Я услышал шорох. Нет, не шорох — это были еле слышные глухие удары о нечто тяжёлое. Как будто кто-то увидел перед собой препятствие, которого там раньше никогда не было, и теперь примеривается, как бы его лучше устранить. Так я и стоял, обняв банку огурцов и боясь пошевелиться. Я был абсолютно уверен, что звук доносится из того самого 19-го помещения, которое замуровал накануне дядя Федя.

Так я простоял несколько минут — для меня они протекли, словно несколько часов. Звуки становились всё громче, удары о дверь с той стороны всё яростнее и нетерпеливее. Я проклинал себя за свою нерешительность — надо было сразу, как только услышал первый удар, бежать со всех ног из чёртового подвала, из этого могильника, где немцы похоронили нечто, что теперь хотело выйти на свободу (очевидно, уже не в первый раз). К ударам примешивался скрежет. Нечто в бессильной злобе царапало когтями железо двери. «Только бы дверь выдержала. Только бы этот алкаш сделал всё на совесть», — эта мысль полностью заполнила мой разум. Ведь если это существо вылезет на свободу, оно явно догадается по включённому свету, что в подвале кто-то есть...

Вдруг звуки прекратились. Тварь поняла, что препятствие непреодолимо? Или же она просто решила отдохнуть? Я понял, что второго шанса у меня не будет. Я как можно тише поставил банку на полку и приготовился прожить худшие моменты своей жизни. Тихонько выйдя в коридор и прикрыв за собой дверь, я повернулся лицом к выходу. Мой подвал находится в самом дальнем конце этого подземного этажа. Чтобы выйти из него наверх, нужно сперва пройти метров пять по коридору, повернуть за угол, пройти ещё метров 20, выйти в тамбур и подняться по лестнице. Как раз на втором, 20-метровом участке и располагался проклятый лишний подвал. Свет был очень тусклым, судя по всему, несколько лампочек уже перегорели, ещё пара горела совсем робко, угрожая потухнуть в любую секунду. Я прошёл на цыпочках первый 5-метровый участок и остановился, собираясь с духом. Как поступить дальше — пробежать эти 20 метров, поднимая много шума, или же аккуратно пробраться вдоль стены, производя минимум звуков? Решил остановится на втором варианте — по крайней мере, пока не возникнет явная опасность.

Первые метры я прошёл довольно уверенно и даже решил немного ускорить темп. До 19-й двери оставалось метра три, когда я услышал новый звук, после которого колени задрожали и мне пришлось по стенке сползти на пол, чтобы не упасть. Так я просидел несколько секунд, после чего, невзирая ни на что, рванул со всех сил вперёд мимо чёртовой двери, взмыл вверх по лестнице, поднялся к себе домой, взял телефон и ушёл ночевать к другу.

Сейчас, когда я анализирую тот случай, мне сложно сказать, что меня напугало больше: звук разрываемой земли вперемешку с постукиваниями о бетон или отвратительная лапа, которая высовывалась из-под двери, заляпанная зелёной, гнойного цвета жижей, с шестью пальцами, из которых, слово вбитые гвозди с обкусанными шляпками, торчали когти.

Прошло несколько лет. В нашем районе решили возводить новостройки, ибо почти самый центр города. Дом наш пошёл под снос. Жильцов расселили, однако, по каким-то там нормам — перед сносом нужно проверить абсолютно все помещения дома, включая подвальные. Делать было нечего — пришлось спускаться в подвал. Как потом рассказывали, группа из пяти крепких мужиков долго отнекивалась, сорвав замок с 19-го подвала. Говорили, что незачем туда ходить, ведь там явно нет никого. Однако угрозы начальства заставили двух человек туда пойти. Кроме отвратительного запаха, месива из канализационных отходов, какого-то трухлявого тряпья и гнили, не нашли ничего — если не считать какой-то непонятный туннель в стене, из которого тянуло сквозняком и запахом могильника. Туннель уходил под углом вниз, поэтому его решено было залить специальной смесью и забыть, списав его наличие на ошибку проектировщиков дома.

Бестия

Ужас пришел неожиданно и несправедливо. Все было ровно и хорошо... Хотя нет, даже так: все только-только стало налаживаться. А теперь я даже не знаю, что мне делать и как себя вести. Ужас пришел. Не вежливым гостем, а нахальным, бестактным захватчиком. Пришел и остался — во мне, вокруг меня.

Произошло это буквально на днях — может, с недельку назад. Жена помыла посуду, приготовила ужин и тихонько засыпала перед телевизором, в то время, как мы с товарищем сидели на кухне и болтали о работе. Он пил пиво, я кофе. Мне еще нужно было отвезти его домой, так что я от алкоголя отказался. Мы засиделись и уехали только ближе к часу. Немного прокатились по городу, поболтали еще, нарезая круги по знакомым маршрутам. Домой я возвратился только к трем. В квартире было тихо, телевизор выключен, а Оксана еле слышно посапывала, приобняв одеяло в том месте, где обычно лежу я.

Спать хотелось неимоверно. Я спешно разделся и юркнул под бочок к жене. Думал о чем-то, размышлял, сходил, выкурил сигарету. Лежу. Помню, мысль промелькнула: «Как же все хорошо и благополучно!». Даже улыбнулся в темноте. И вдруг на грудь мне легла рука Оксаны. Все в порядке, ничего особенного, вот только рука была холодной, как лед. Я вздрогнул. В следующую секунду рука сжалась, и ухоженные, налакированные ногти беспощадно впились в мою плоть. Я вскрикнул и отшатнулся, недоуменно глянув на жену. Вспоминая представшую моим глазам картину, я до сих пор начинаю дрожать мелкой дрожью.

На меня, не мигая, смотрели два огромных, мерцающих в темноте глаза. Они были серебристо-белыми, как жемчужины, и неестественно яркими. Это была не Оксана… То есть это была она: ее тело, ее волосы, ночнушка опять же… Но смотрела на меня не моя кроткая, преданно любящая жена, а какая-то ведьма, монстр. Пухлые сочные губы вытянулись в две тонкие, лиловые нитки. Зубы были плотно сжаты, брови вскинуты, словно что-то привело монстра в изумление. В общем и целом лицо, уставившееся на меня в тот миг, выражало полное безумие.

Я похолодел. От ужаса легкие скрутило в спазмах, крик так и застрял где-то в глотке, а в желудке зашевелилась гигантская, склизкая жаба. Монстр тем временем зашевелился, отвернул лицо к стене, потом опять на меня, поводил руками по простыне, впиваясь ногтями в ткань, и зарычал. Этот звук все еще стоит у меня в голове. Ничего подобного мне не приходилось слышать ранее. Страшный, утробный рык, громкий и отчетливый в ночной тишине. Голос изменился особо заметно. Рычал монстр не женским голосом и даже не мужским, а каким-то животным, ну или, как минимум, не человеческим. Такой низкий, хрипловатый, кожаный басок, чем-то схожий со звуком холостых оборотов восьмицилиндрового двигателя.

Я готов был потерять сознание от ужаса, но все же медленно поднялся с кровати и, не смея выдохнуть, попятился к двери. Супруга, казалось, не стремилась за мной. Она лишь неловко села на кровати и провожала меня своим мертвым, ничего не выражающим взглядом. Жуткое рычание не смолкало. Я не сводил с нее глаз. Луна освещала ее растрепанные волосы, оголившееся под спавшей ночнушкой плечо, бледную кожу и впалые щеки. У нее всегда была милая круглая мордашка, но сейчас личико будто бы просело и сдулось. Когда я случайно зацепил ногой стул, монстр раскрыл рот и что-то рявкнул в мою сторону. Вслед за этим на пол грохнулся стул. Не знаю, как это вынесло мое сердце, в тот момент готовое выпрыгнуть из груди.

Когда я, наконец, добрался до двери, моя жена стала неуклюже подниматься с кровати и начала раскачиваться из стороны в сторону, подобно марионетке. Я попятился в коридор и тихо закрыл за собой дверь, мертвой хваткой вцепившись в ручку. Как же мне было страшно в те минуты! Я не хотел верить во все происходящее, но и не верить не мог. Долго я стоял так, сжимая ручку двери. В непроглядной темноте и полной тишине все казалось призрачным и нереальным. На смену страху пришла какая-то подавленная отрешенность. Но вот за дверью послышалось шарканье ног, и страх вернулся с удвоенной силой.

Я мучительно вслушивался в каждый звук. Вот она прошла вдоль кровати и окна, постояла немного, двинулась к двери, задев опрокинутый мною стул, снова остановилась, после чего медленно вернулась к окну. И все порыкивая, похрипывая и бормоча что-то несвязное и вряд ли словесное.

Но вот монстр замолчал, и наступила тишина. Я так и стоял, не шелохнувшись. Слышно было только, как отчаянно бьется мое сердце — и больше ничего. Хотелось в туалет, хотелось пить и курить, хотелось, чтобы все было по-старому, так, как было еще полчаса назад. Можно было убежать, входная дверь совсем рядом, но я стоял, как вкопанный. Ведь это мой дом, а там, за дверью, шатается пусть и обезумевшая, но все же моя жена. Хотя… кого я обманываю? Просто ноги мои от страха одеревенели и словно вросли в пол.

Прошел час, а может быть, только минута. Как назло, зачесался нос. Такое будничное, земное и естественное желание. Милое, хорошее… Я медленно оторвал одну руку от двери и, стараясь лишний раз не колебать воздух, поднес ее к лицу. В этот момент за дверью раздался голос. Не рычание, не хрип, а именно голос, грубый, злой, явно ожесточенный.

Как это ни банально, но глаголила супруга не то на греческом, не то на латыни. Этакое характерное звучание, легко узнаваемое после просмотра пары-тройки трэшевых ужастиков. Вот только я находился не в фильме и изрекал нечто непонятное не какой-нибудь темный маг, а моя собственная жена.

Говорила она долго, с трудом складывая слова по слогам и время от времени срываясь на вой. Я находился уже в последней степени отчаяния и был готов бежать на кухню за ножом, чтобы покончить с этим ночным кошмаром.

Жена оборвала заговор на полуслове, и к своему ужасу, я почувствовал, как с той стороны двери кто-то взялся за ручку. Дверь потянули, сначала несильно. Потом еще раз, еще и еще. Не рывками, но настойчиво и уже с силой, так что с каждым разом щель становилась все больше. Я сжал зубы, полностью отдавшись безмолвному противостоянию, каждый мой мускул напрягся. Но все без толку. Еще минута — и в щель на меня смотрел все тот же мертвенно-белый глаз. Казалось, лицо Оксаны изуродовалось еще сильнее. Ее перекосило; глаза часто и бессмысленно моргали, рот открывался и закрывался, не издавая ни звука, по подбородку струйкой стекала слюна. Монстр пытался просунуть морду в щель, но зазор был недостаточно велик. Я видел то один глаз, то другой, а иногда только нос и подбородок. В какой-то момент она замерла, отодвинулась от щели и молча уставилась на меня. Впервые в этом жутком, зверином лике появилась некоторая осмысленность.

— Бестиа… — хрипло прошептало чудовище и в тот же миг отпустило ручку двери.

Я снова остался в тишине, слушая, как то, что еще недавно было моей любимой женой, шаркая ногами по полу, двигается к кровати. Через несколько минут скрипнули пружины и все стихло. Я понимал, что дверь уже можно отпустить, но не делал этого, а только крепче сжимал ручку и тихо плакал.

— Леш?.. — тихий, знакомый голос.— Леша, ты где?

Моя жена, Оксана. Это была она.

— Леша!— она зашевелилась на кровати, шумно выдохнула и причмокнула губами. — Леша?

Обратное превращение напугало меня едва ли не сильнее, чем все то, что ему предшествовало. Я нервно облизнул пересохшие губы и, не отпуская двери, отозвался:

— Я тут… на кухне…

— Опять куришь, что ли? — в голосе появились недовольные нотки.

— Ага… Курю.

— Милый, принеси мне, пожалуйста, попить.

Вот оно…

— Хо… Хорошо! Сейчас докурю и принесу.

— Ладно.

Усилием воли я разжал руки и потопал на кухню. Каждый клочок темноты пугал, каждый предмет мог вот-вот обернуться какой-нибудь тварью. Будто на протезах я добрел до кухни, налил воды и вернулся к двери. Собрав всю свою решимость, вошел внутрь. В последний момент подумал: а вдруг ловушка? Вдруг демон притворился и ждет меня сейчас в свои объятия?

Но нет, на кровати лежала Оксана. Горячо любимая, нежная и бесконечно красивая. Она была бледна и выглядела больной. Еще бы!

Я замер в дверном проеме. Руки тряслись, и вода вот-вот норовила выплеснуться из стакана.

— Ты чего? — Оксана приподнялась на локте.

— Ничего.

— Дай попить.

Я прошел в комнату, машинально вернул в вертикальное положение стул, приблизился к кровати и протянул жене стакан. Она жадно выпила все до последней капли и откинулась на подушку, коротко простонав.

— Как ты себя чувствуешь? — просипел я.

— Голова болит. И живот. Как-то тянет… Неприятно.

— Таблетку надо?

— Нет. Просто давай спать.

— Давай.

Оксана закрыла глаза. Я лег рядом и натянул одеяло до самого носа. Вскоре Оксана задышала спокойно и ровно, как дышат спящие люди. Мне «отчего-то» не спалось. Минут через двадцать она повернулась на бок и приобняла меня. От ужаса я сжался в комок. Расцарапанная в кровь грудь неприятно ныла, но это было ерундой по сравнению с тем, что творилось у меня в голове. Я решил молиться, хотя никогда этого не делал, да и вообще не верил в Бога. Я напряг память и одними губами зашептал первые строки из «Отче наш». В эту секунду рука на моей груди немного напряглась, несильно, но достаточно для того, чтобы я ощутил. Будто предупреждая.

Я оставил затею с молитвой, да так я и лежал, боясь шелохнуться.

А в голове хриплый голос раз за разом повторял: «Бестиа…».

Хоть с той ночи и не произошло больше ничего мистического, жизнь моя превратилась в сущую пытку. Я боюсь. Боюсь так сильно, что вот-вот сойду с ума. Может быть, уже сошел. Может, это случилось гораздо раньше той ночи, и все произошедшее лишь плод моей больной фантазии? Но нет. Я вынужден день за днем, ночь за ночью уверяться в реальности всего, что творится вокруг. Хочется бежать, но бежать некуда. Все чаще приходят мысли о самоубийстве, но станет ли это утешением и не усугубит ли положение? Долго ли я еще протяну, оставаясь в своем уме?

Самое страшное случилось вчера.

Я сидел на кухне, угрюмо перелистывая откидной календарь, когда в квартиру влетела сияющая от счастья Оксана.

— Леша! Лешка!

Я поднял на нее утомленный взгляд.

— Да, милая.

— Лешенька… — девушка буквально задыхалась от счастья. — Я тебе не рассказывала… Я была в больнице, проходила обследование. Я беременна, Леша!

Я обмяк на стуле, не зная, что и думать. В голове, казалось, лопнула последняя струна, сердце упало. Беременна… Так вот.

— А ты и не рад! — засмеялась Оксана.

— Рад… Рад, как же.

На ватных ногах я поднялся со стула и обнял жену. Сил изображать радость не было. Пусть думает, что я в шоке от этой новости. Все мужчины в шоке от таких новостей.

— Милый мой, Лешенька! — она немного отпрянула и заглянула мне в глаза. — У нас будет ребенок. Наш малыш!

— Да, — как заведенный повторил я. — Наш малыш.

Бедная моя, несчастная Оксанка.

Я посмотрел на ее восторженное лицо, сияющие глаза, улыбку. Все это было родным и знакомым. Но от моего взгляда не укрылось и нечто иное: будто бы за круглым, детским личиком Оксаны скрывалось что-то чужое, незнакомое и чуждое, с тонкими, как нитки губами и мерцающими жемчужным блеском глазами.

Бестия никуда не ушла.

Самая страшная ночь и мертвец без лица

Я хочу рассказать о самой страшной ночи в моей жизни, но моя история нетипична для «страшилок». Она в какой-то мере совершенно обыденная. В ней нет призраков, чудовищ, видений и других сверхъестественных явлений. Вообще, хочу отметить, что в моей жизни была пара жутких моментов, связанным с чем-то неизведанным и непонятным, но они напугали меня далеко не так сильно, как случай, о котором пойдёт речь ниже. Я тогда только начала работать по специальности, была молодой медсестрой в одной из городских больниц — не прошло и месяца, как меня приняли. И жизнь сразу подкинула один из самых жутких случаев за мою двадцатилетнюю практику...

Дежурство мое в тот день было в ночную смену — его я не забуду никогда. День был не экстренный, время примерно 11 вечера, назначения врачебные все выполнили, пациенты живы-здоровы — в общем, все было нормально. Сидим, чай пьем... И тут звонок — мол, принимайте пациента. Привозят на каталке мужчину. Как раз были новогодние праздники, и он по пьяни решил покончить с жизнью, выстрелил себе в лицо из ружья. Это была просто жесть. Пуля вошла в нижнюю челюсть, а вышла под правым глазом. Естественно, челюсть и глаз выбило — их просто не было. Вместо лица кровавые обугленные лоскуты кожи, и кровь брызжет во все стороны. Зрелище не из приятных, жуть — ничего страшнее в жизни не видела. Мы были в шоке: как человек с такими травмами до сих пор жив? На операцию его не взяли, потому что он находился в тяжелейшем алкогольном опьянении. Язык пришлось пришивать к верхней губе, так как не было нижней челюсти, и он перекрывал дыхательные пути. Обработали раны, наложили повязки, и тут он начал их сдирать и раздирать себе лицо — точнее, то, что от него осталось. Видать, из-за действия алкоголя, а может, и не только. Вкололи ему промедол, он успокоился и впал в забытье. Меня оставили с ним в палате, чтобы следила за ним. Господи, как же мне было страшно... Через два часа он умер, и меня, как самую младшую, заставили везти его в морг, в подвал. Такого ужаса я не испытывала никогда. Всё было, как в фильмах ужасов — длинный, темный и мрачный коридор, три часа ночи, и я, юная неопытная девчонка, одна везу каталку с изувеченным трупом, и лишь ее скрип нарушает тишину...

Прошло много лет, я видела много других ужасных случаев, но до сих пор иногда ночью я просыпаюсь в поту, во сне вновь оказавшись в том тёмном подвале с мертвецом без лица...

Этот абонент не должен с вами разговаривать.

Несколько недель назад у меня умерла бабушка. Ее смерть оставила прежде всего огромное чувство обиды. Рак, чтоб его. Самая мерзкая болезнь на свете сожрала одного из самых ценных для меня людей, женщину, пусть и пожилую, но еще далекую от дряхлости, активную, веселую, работящую, умную. Мы с бабушкой были очень близки, так что я, можно сказать, до сих пор не оправился. Но то, что произошло со мной три дня назад, объяснить депрессией никак нельзя.

Я шел по улице от метро домой, и у меня зазвонил мобильный. На экране высветилось: «Бабушка». Я вздрогнул, но быстро сориентировался: наверное, дедушка взял бабушкин телефон и не поменял сим-карту. Я принял звонок, поднес трубку к уху... и услышал голос бабушки. Живой, радостный, такой, какой был у нее всегда, даже во время болезни. Ничего потустороннего в нем не было. Бабушка говорила со мной, как ни в чем ни бывало, спрашивала о каких-то глупостях. Я застыл как вкопанный, люди от меня шарахались. Еще бы, стоит здоровый парень и ревет, как младенец.

Из бабушкиных слов я понял, что там, откуда она звонит, не было ни болезни, ни ее смерти, ничего такого. Там все хорошо.

— Бабушка, где ты? — наконец, смог я спросить срывающимся голосом.

— Да в институте у себя, скоро пары начинаются, где мне еще быть.

— Бабушка, ты только не бросай трубку! Я сейчас приеду!

— Да зачем!

— Не бросай!

Резко пришло осознание, что если звонок прервется, больше я бабушку не услышу и уж тем более не увижу. Не знаю, откуда была эта мысль — я тогда, разумеется, был несколько не в себе. В метро спускаться — не вариант, сигнал прервется, и я стал шататься у дороги, как зомби, ловить такси. Отвечал невпопад на щебетание бабушки.

Но тут все прервалось. Голос бабушки исчез, а вместо него я услышал... как бы это описать... что-то вроде автоответчика. Вроде голоса, который говорит: «Абонент не отвечает или временно недоступен». Только голос был не приятный женский, а мужской, очень глухой, не страшный, но абсолютно механический. Ничего живого в нем не было.

— Этот абонент не должен с вами разговаривать. Этот абонент не должен с вами разговаривать... — повторял механический голос, а я орал в трубку, как сумасшедший: «Бабушка! Бабушка!». А потом со всей дури грохнул мобильный об асфальт.

Как дошел до дома, плохо помню, проспал потом почти сутки. Очухавшись, спросил у дедушки, где бабушкин мобильный. Со дня ее похорон он лежал, выключенный, в ящике его стола, а сим-карту он вообще вынул и отложил на случай, если кому из иногородних гостей понадобится.

Одно меня радует в этой истории: если я не съехал с катушек и действительно слышал то, что слышал, бабушке там, где она сейчас, хорошо.

P.S. С работы я возвращался абсолютно трезвый, наркотики принимал один раз в жизни, это было очень давно. Галлюцинаций у меня никогда в жизни не было, и ничего мистического до этого случая в моей жизни тоже не случалось.

Балкон

Я живу один в трехкомнатной квартире, доставшейся мне в наследство от почившей бабушки. Квартира как квартира, нет в ней никаких подозрительных шорохов, никто не крадется ночью по коридору и не отражается сзади меня в зеркале. Переехав в неё, я первым делом заменил старые прогнившие рамы пластиковыми стеклопакетами — окна выходили на оживленное шоссе и шум машин не смолкал ни днем, ни ночью.

Так вот, в квартире три комнаты. Самой маленькой, дверь в которую находится слева по коридору, я не пользуюсь. В зале у меня стоят телевизор, диван и книжные стеллажи. Из зала можно войти в третью комнату — мою спальню. Я специально выбрал под спальню именно это помещение, потому что из неё я могу выйти на балкон, что для меня очень кстати, потому что человек я курящий. Так что с тех пор, как я переехал в эту квартиру, вопрос о том, чтобы подымить около двух ночи, больше не стоял ребром — я выбирался из кровати и через пару мгновений уже упоенно вдыхал никотин, любуясь звездным небом.

Этой ночью мне приспичило курить уже ближе к рассвету. Я привычно отправился на балкон, на ходу сунув в рот сигарету. С высоты десятого этажа я безмолвно созерцал, как внизу снуют туда-сюда машины, различимые теперь только благодаря свету фар. Балконная дверь за моей спиной мягко хлопнула, закрывшись от сквозняка. Я продолжал вглядываться в темноту, когда услышал шорох слева от себя. Сначала я подумал, что мне послышалось — шуршало где-то за окном, но кто же будет ползать на высоте около 25 метров, причем в кромешной темноте. Но шорох усилился. Я замер, забыв о тлеющей в моей руке сигарете. Кто-то или что-то было буквально в нескольких метрах от меня там, снаружи и, судя по звукам, приближалось. Балкон открытый, и ему ничего не стоит прыгнуть прямо сюда, раз уж он смог взобраться на такую верхотуру. Уголком глаза я поймал какое-то движение и машинально повернул голову. В следующий момент я облегченно рассмеялся, увидев, что рядом, зацепившись за бельевую веревку, трепетал на ветру пакет, который, наверное, сдуло с соседнего балкона. Я отправил сигарету в пепельницу и толкнул балконную дверь. Дверь не поддалась. Мне потребовалось еще несколько бесплодных попыток, чтобы осознать, что она закрыта — пластиковая дверь с тугим шпингалетом, который можно активировать, лишь как следует надавив на него. Закрыта с ТОЙ СТОРОНЫ.

Уже рассвет, и чтобы занять время, я пишу этот текст с телефона в Интернет. Да, я давно бы мог выбить балконное окно валяющимся рядом молотком. Это не проблема. Проблема в том, что дверь не могла закрыться сама. А значит, кто-то её закрыл. И этот кто-то, может статься, сейчас в моей квартире. Или всегда был в моей квартире — прятался где-то, докуда у меня руки ещё не доходили, а теперь вылез и запер меня на балконе...

Незваные гости

Я с детства увлекалась мистикой, но со временем от этого увлечения осталось только желание хорошенько потрепать себе нервы посредством просмотра очередного фильма ужасов или прочтением жуткой истории. В реальной жизни же ни с чем жутким и необъяснимым я не сталкивалась. До недавних пор.

Произошло это в июне, выдались теплые выходные дни, и все мои домашние дружно отправились в деревню, затарившись всем необходимым и оставив мне в пользование квартиру и денег, которые я с легкостью собиралась потратить за эти пару-тройку дней в ночных клубах. Я наслаждалась свободой и предвкушением отличной вечеринки этой ночью. Однако к вечеру у меня поднялась небольшая температура, и желание куда-то идти сразу же резко исчезло; именно поэтому я засела смотреть фильмы. Когда очередной из них закончился, часы показывали уже первый час.

Спать мне еще совершенно не хотелось. Я двинулась на кухню, и тут по моей коже пробежал холодок. Чувство внутреннего волнения, появившееся ниоткуда, утихло так же резко, как и началось, но я решила, что раз уж пошла в сторону кухни, то нужно запереть все замки на двери и в тамбуре — все-таки одна дома, а так чувствуешь себя в большей безопасности.

Закрывшись на все, что только можно, и сделав пару бутербродов, я двинулась к компьютеру, зашла в «World of Warcraft» и ушла из реальности на неопределенное время. После прохождения очередной «инсты» я с трудом перевела уставшие глаза на часы — они показывали 2:11.

«Нужно ложиться», — подумала я, и тут мои мысли прервал этот звук. Во мне как будто оборвалась струна. Навалился такой дикий, животный страх, что мурашки затанцевали на моем теле канкан (даже сейчас, когда я вспоминаю это, меня бросает в холодный пот). Нужно сказать, что иногда тебе бывает страшно от чего-то определенного, но тут было не так: я плохо соображала, почему так реагирую на совершенно обычный стук в дверь, но мое подсознание само за меня решало.

Да, это был стук в дверь. И теперь то я могу с уверенностью сказать, почему так отреагировала на него. Дело в том, что в соседней квартире никто не жил: она сдавалась, и последние жильцы съехали несколько недель назад, после чего она стояла абсолютно пустая. Значит, никого живого, кроме меня, в тамбуре не должно было быть, а замок на железной двери тамбура я закрывала несколько часов назад. Кто-то за дверью моей квартиры смог миновать железную дверь...

Стук повторился, он был уже более настойчивым. Не знаю, как переборола себя, но я подошла поближе к двери, стараясь не то что не шуметь, а даже не дышать, и начала прислушиваться. Некто за дверью засопел, потом замолчал. И вдруг заколотил со всей силы по двери — уже казалось, что там не одно существо, так как стук настолько быстро перемещался по всей двери, что сложно было представить, что кто-то один может так быстро перемещать конечности.

Я одним прыжком оказалась в комнате и дрожащими руками схватила мобильный телефон. Сто раз прокляла сенсорный экран, но все же дозвонилась до моего молодого человека. Не знаю уж, что он там подумал, так как членораздельно я не смогла сказать ни слова, но он сказал, что возьмет такси и скоро будет. Это означало, что мне нужно продержаться еще порядка 30 минут. Я не думала о том, как буду открывать дверь, когда он приедет, не думала, как все это объясню. Мной управляла лишь паника.

За дверью тем временем начали выть и царапаться, потом опять стучать. По моим щекам текли слезы, но ни одного звука я не издала. Так страшно мне не было никогда в жизни. Вдруг в коридоре погас свет и за дверью начали смеяться, нездорово так, на разный лад. А потом я услышала то, что заставило меня схватить телефон и сказать своему парню, что у меня все в порядке и чтобы он приезжал к утру — хриплый, но в тоже время похожий на детский голос из-за двери весело сказал: «Он придет, и ты все равно откроешь. Хи-хи-хи... Так зачем тянуть, дай же нам войти...».

Меня дико трясло. Копошение за дверью продолжалось, но я уже не обращала на него внимания. Только стоило мне лечь на кровать, как я провалилась в глубокий сон, похожий на кому.

С утра мой парень все-таки приехал. Как он сказал, железная дверь тамбура была открыта настежь. А что стало со входной дверью, мы уже видели оба. Новой коричневой обивки не было. Была только деревяшка с огромными царапинами и, по всей видимости, следами от зубов. Я сразу же собрала самое необходимое и уехала к парню. Домашние мне поверили, да и как тут не поверить, когда доказательства — вот они.

Теперь я боюсь, что они когда-либо придут снова, а двери будут открыты...