Я работаю в университете лаборантом на кафедре. Работа не пыльная, удобно совмещать с учебой. И вот именно благодаря этой работе я и стал свидетелем этого, так сказать, феномена. Случилось это почти 2 года назад. Как-то раз возникла у меня необходимость срочно доделать кое-какую работу и пришлось тащиться на кафедру в мой законный выходной, в субботу. Так как день все-таки нерабочий, я как типичная сова сначала отоспался до полудня и только потом уже соблаговолил явиться в университет. Где-то часа за три я сделал все, что необходимо, и уже было хотел выключить компьютер и начать собираться домой, как вдруг, случайно глянув в окно, увидел знакомое лицо.
Это была Маринка – моя старая знакомая и бывшая одногруппница. С первого курса мы с ней вместе учились на бакалавриате. Потом так судьба сложилась, что в магистратуру мы пошли с ней на разные специальности, хоть и на одном факультете, и видеться стали реже. Увидев меня в окне, Маринка улыбнулась, и я подумал, что, наверное, она сейчас заглянет ко мне. Действительно, через пару минут она уже стояла на пороге кафедры. Решили чайку попить. Вообще-то, Маринка шла на пару и не предполагала встретить меня на работе в субботу, но раз уж такое дело… в общем, на пару она так и не попала.
Это был конец октября или начало ноября, день был такой серый, темный. В такие дни всегда трудно понять, когда кончается день и начинаются сумерки. Они как-то постепенно выливаются на тебя, и ты просто не можешь уловить тот момент, когда становится темно.
Мы с Маринкой сначала мы разговаривали о том о сем, делились новостями, вспоминали былое. А потом так разморило, что даже шевелить языком не хотелось. Вот мы и сидели в сумерках и, не сговариваясь, не включали свет и молча смотрели в окно, наслаждаясь тишиной.
За окном начался сильный дождь, ветер гнул деревья и гудел в вентиляции. Студенты уже разошлись по домам, корпус почти опустел. Можно было просто вечность вот так сидеть с горячим чаем и печеньками, смотреть на дождь за окном и слушать гул ветра в вентиляции, к которому начали добавляться странные звуки…
Первые несколько минут мы оба делали вид, что ничего не происходит. Я думал, что мне кажется, что это только в моей голове, а Маринка этого не слышит, а Маринка то же самое думала про себя. Наконец, она первая нарушила молчание:
– Ты тоже это слышишь?
– Да, - ответил я.
Мы снова замолчали, вслушиваясь в звуки. Звук сам по себе абсолютно мирный, тихий такой, ничего плохого не предвещающий. Как будто кто-то за компьютером текст набирает на клавиатуре и мышкой пощелкивает иногда. Напрягало то, что исходил он из-за стены от моего компьютера, который я, кстати, оставил включенным, но кроме нас двоих на кафедре никого не было. Кафедра маленькая, состоит из двух комнат: узенький предбанник, в дальнем углу которого и стоял мой компьютер, и вторая комната, побольше, в которую вела дверь из середины предбанника. Таким образом, чтобы добраться до моего компьютера, надо было пройти мимо двери в большую комнату. Мы сидели в большой комнате, дверь была открыта, я сидел к ней спиной, а Маринка лицом ко мне, и соответственно, лицом к двери. Если бы кто-то вошел на кафедру, Маринка бы увидела, а я, по крайней мере, услышал бы. Никто не заходил - это точно.
- Может, это в другой аудитории? – предположила Маринка.
– Может быть, - уцепился за мысль я, - тут звукоизоляция не очень.
Я был готов поверить, что звукоизоляция настолько не очень, что через две стенки из учебной аудитории, где, к слову сказать, не было компьютера, слышно, как печатают на клавиатуре. Я был готов поверить, что вечером в субботу в корпусе, в котором остались мы двое да охранники с уборщицей, кто-то, не спрашивая разрешения, беспардонно пришел на кафедру и сел за чужой компьютер, а мы с Маринкой случайно не заметили, потому что увлеклись слушанием тишины. Я был готов поверить во что угодно, лишь бы не вставать и не смотреть туда.
Тем не менее, подумав, я решил, что раз я сижу к выходу ближе, если что, НЕХ первым нападет на меня, и что неприятно, – со спины. Так что лучше уж встретить опасность лицом к лицу. Маринка открыла рот, очевидно, пытаясь выкрикнуть «Нет!», но я знаком показал ей молчать.
Шаг. Звук продолжается. Второй шаг. Я в предбаннике. Поворачиваю голову в сторону своего рабочего места. За ним никого нет. Это немного успокаивает. Третий шаг. На всякий случай пригибаюсь – нет, под столом никто не спрятался. Четвертый шаг. Я у своего рабочего места. Выглядываю из-за монитора. Мозг отказывался анализировать это. Клавиши на компьютере просто нажимались сами по себе. Периодически подрагивала и нажималась сама мышка. Минут пять я тупил на эту картину. Нет, не возникло желания убежать, заорать, умереть на месте. Не хватило только смелости сделать еще полшага и посмотреть монитор, что же он там печатает.
Наконец, не зная, что с этим делать, я вернулся к Маринке.
– Ну что?
– Пишет. Пусть пишет, – сказал я и понес какую-то несусветную хрень про права призраков–ученых и про то, что "нам что, жалко, что ли, все равно я уже всю работу сделал", и что надо толерантно относиться ко всем, а не только к живым. Этот треп нас успокоил, и мы еще с час сидели, прислушиваясь к стуку клавиш. Наконец, Маринка изрекла:
– Так долго. Он там диссертацию, что ли, пишет?
И тут мы заржали в голос. И, как ни странно, все прекратилось. Я, наконец, зажег свет, мы осмотрели компьютер – ничего мистического. Ну, собрались, разошлись по домам.
А потом, когда я как бы невзначай спрашивал у старожилов кафедры, оказывается, стук клавиш в темноте слышали и раньше, но никто не отважился проверять. И как-то спокойнее стало, отнесся я к этому, как просто к свойству кафедры. Так что, когда однажды перед аккредитацией пришлось мне заночевать на кафедре, закрывшись изнутри, услышав уже знакомый стук клавиш, я под него преспокойно уснул.
А потом кафедру вообще перенесли в другое помещение – не из-за этого конечно, по другим причинам. А на старом месте сделали учебную аудиторию, и теперь там нет компьютера. Но я более чем уверен, что, если поставить там компьютер, дождаться вечера, выключить свет и посидеть в тишине некоторое время, вскоре я снова услышу знакомый стук клавиш. И может, в тот раз я все-таки осмелюсь посмотреть, что он там все-таки пишет.
Комментариев нет:
Отправить комментарий